Военные годы

Мало кто знает тот факт, что на оккупированных немцами территориях Европы и СССР, от немецких солдат родились по разным оценкам от 700 тыс. до 2 миллионов детей.

В годы войны, меня забрали в армию, я не был на фронте, мне удавалось оставаться в глубоком тылу, Германии требовались не только бравые вояки, но и специалисты по контролю над оккупационными территориями.

В моем распоряжении оказался сельский район с несколькими деревнями и колхозом. Здесь находилось не более четырех тысяч местных жителей, в основном это были старики, женщины и дети. С нашей стороны было всего лишь десять человек солдат и один офицер, несмотря на наше скромное количество, мы отлично справлялись с удержанием порядка в нашем районе. Находясь в степной местности, мы не опасались партизан, бушующих в основном в лесах, но страх в лице местных жителей не покидал меня и моих ребят до самого конца.

Прошло первое Рождество, которое я встретил вдали от дома. Мне тогда было 19 лет, великие победы нашей армии меня очень радовали и вдохновляли, но все же я был очень огорчен, я еще никогда так на долго, не покидал свой родной дом.

Зимы этой войны, как на зло были самыми холодными из всех которые я помню. В тот день я сильно замерз, холодный ветер пробирал до самых костей, до штаба было еще очень далеко. Не долго думая, я зашел в чей-то двор и стал нагло стучать в дверь прикладом винтовки. Оружия все бояться, и я этим всегда пользовался, когда хотел поживиться чем-то у местных.

Дверь открыла краснощекая женщина лет 30—35, она испугалась, увидев вооруженного немецкого солдата. Женщина молча отошла в глубь дома, давая мне возможность войти. В этом доме была одна единственная комната, здесь была печка, пара кроватей, стол со стульями и разная утварь. Главное, здесь было очень тепло, если я здесь ничего для себя не найду, по крайней мере согреюсь.

Увидев, что я не собираюсь так быстро уходить, женщина закрыла входную дверь, и в полном замешательстве, стоя на месте как вкопанная, продолжала смотреть на меня. Для меня не было тайной, что ей было страшно, но что поделать, я выбрал именно ее дом, если бы я захотел я ее мог выгнать на мороз, и закрыть за ней дверь, чтобы не мешала моему покою. Я этого не стал делать, наоборот эта женщина мне очень приглянулась.

У нее было красивое женственное лицо, с большими глазами, маленьким носиком и пухленькими губками красными как спелая вишня. Она была высокого роста с крепкими длинными ногами, она была выше меня на целую голову, под ее сарафаном пышно выдувались груди. Казалось, она туда спрятала большие спелые яблоки.

Мои товарищи рассказывали, как накануне Рождества, они втроем, всю ночь по очереди, овладевали 20 летнюю сельскую первую красавицу. Рассказы об этом и о других девицах, меня приятно волновали, я никогда раньше даже не целовался с девушкой, а здесь парни моего возраста могут выбрать любую девушку, которая им понравиться, и делать с ней все что захотят. Они всегда действовали по двое-трое против одной девушки, а здесь была совершенно другая ситуация, я был один с женщиной старшей меня на добрый десяток лет. И все же я ее очень хотел, ее формы пленили мое воображение, я хотел ее тело и одновременно я был влюблен в ее лицо.

Она разглядела блеск в моих глазах. Женщина была уверенна — я пришел за ней. . . .

Она прошла через весь дом, и присела на свою кровать. Положив винтовку на стол, я подошел к ней, присел на кровать и не церемонясь стал целовать ее сладкие пухленькие губы. Она отвечала мне взаимной лаской, мы оба обнимали друг друга, и не переставая целовались. Мои руки проникли к ней под сарафан, и стали его приподнимать, пытаясь поскорей снять через голову.

Обнаженная, она забралась на кровать и с застенчивой улыбкой смотрела как я раздеваюсь. Ее крепкие икры и бедра, ее молочные груди манили меня к себе. Я снял свою шинель, полностью обнажился и набросился на нее как дикий зверь. Ее старая кровать звонко скрипела, женщина кричала от удовольствия и мяла руками мои ягодицы. Ей было очень приятно со мной, она извивалась как рыба в руке рыбака, ее напряженные от возбуждения соски приятно щекотали меня, очевидно у нее не было мужчины с самого начала войны. Почувствовав, что еще немного и я начну изливаться, ее длинные, упругие ноги обняли меня сзади, а руками она обхватила мой таз, стараясь как можно крепче прижать меня к себе. Мое семя бурным потоком стало распространяться в недрах этой прекрасной женщины.

Мы отдыхали, лежа голые на узкой кровати, обменивались короткими фразами, совершенно не понимая, друг друга. Вид ее обнаженного тела не мог оставлять меня равнодушным. Заметив мое вновь окрепшее напряжение, давившее ей в бедро, женщина засмущалась, при этом ее лицо светилось улыбкой, она стала показывать мне своими расставленными ножками, что готова продолжить. Ее промежность сочилась соками ее собственными вперемешку с моими. () Внутри она была подобно растопленному на плите шоколаду, такая же теплая и сочная. Пока наши языки обвивались словно змеи, мое семя сильным потоком наполняло ее внутренний мир, от чего ее ноги содрогались в дикой тряске экстаза.

Мы были вместе еще несколько часов. Не армия, а именно она своей лаской и своим телом, окончательно сделала меня настоящим мужчиной. Этот холодный зимний день был самым жарким днем в моей жизни.

Безусловно, я был болтуном, и любил хвастался всем своим товарищам, о том какую женщину я нашел в соседней деревни. Моя история дошла до единственного среди нас офицера, он не одобрил мой поступок, но не стал делать взыскания. Вскоре меня перевели в город, где из письма своих старых товарищей узнал, что офицер специально перевел меня, чтобы самому единовластно наслаждаться моей женщиной.